млю, жделалишь двенацать красавиц. Одинадцать ражделиша и зачали купатца, a двенадцата самая младшая сидит... одёжу ихшою караулит. Када ане отали купатца и приставлятца, шлёпатца рукам и брызгатца водой, — выкупалиш, выскачили на берег, ударилиш об жемлю, и жделалишь одинацать голубиц и улетели. Тогда младшая ражделась и отала купатца. .

Тада оы подоіпол, украл одёжру и спряталса. Када она выкупа-лась, вышла на берег — видит одёжды нету. Посовалашь туды, ■сюды — нигде не видит и гаворит: «Кто смел мою одёжу вжать, давай шейчас, a то задавлю». — Ну, он себе притаил дух, лежит, молчит. Bot ана туды-сюды, стала ево c рашшать: «Кто вжал, от меня не уйдёт, всё равно, найду!» — Как ана ни пугала, ни стра-шшала, он всё молчит, лежит. Она видит, што делать нечево, одеяеду ей никто не даёт, a взять не знает где. И гаворит: «Ну, кто же маю одёжду взял. Оддай, гаворит: ежели старше меня, будь атец мой, ежли младше меня ■— будь брат моіі, ровня моі — будь супруг мой». — Када сказала, што будь супруг мой, товда он выходит, и падаёт еіі одёжду. Када ана взяла от ево одеж/у и гаворит: «Знаю типеря, кто ты, што ты идёшь в услужение маёму атцу, но помогу тваёму горю. Bot што, гаворит: тигкуря я улечу. Ты, иди недалёко, и вот из лесу выйдешь на плошшеть, и сразу увидишь дварец маёво атца, и ты нимо ево иди, на ево ые гледи. Када пройдёшь дварец, увидишь двенацать дварцов, мы живем в их — двенацать дочерей ево. И вот ты, гаворит, одинацать дварцов пройдёш, и в кажным будут при-глашать тебя: пажалуйти, ыолодец, попить, погулять, повеселитца», — ыо ты не обрашшай на их внимания и ые гледи. Ковда подой-дешь к двенацатому, тут и будет шидить под акном красавица и пла-кать, — и bot тут то ты и заходи — ето я сама и буду». —• Да, тут ане c ей попростилишь, ана ударилаш об жемлю, жделалашь голубица и улетела.

Кавда он отправилса и скорым временем выходит из лесу. И ви-дит, — стаит великолепноы дворец, — он идет нимо етово дварца и не обращат внимания на ево. Ковда проходит етот дворец й видит: стоят двенацать дворцов. — II вот он идет нимо их. Под ка-жным окном кричат ему: «Пажалуйте, молодец, попить погулять, повеселитца!» Но он не обрашчат на их внимания. Када приходит к двенацатому, и видит под окном шидит и плачит красавица. Он поворачивает и заходит во дварец, та сичас вскакивает, обнимает ево и садит за стол. И начала ево угашшать.

Када угостила ево и гаворит: «Ну-с, топеря идите к маёму отцу, сваёму хожаину, что он вам дас, какую работу.» — Вот он приходит к сваёму хожаину, тот на нево смотрит и гаворит: «Ага', пришол!..» Он и гаворит: «Как же я не могу притти, когда мне суждёно y тебя быть». — Да- к bot што, севоднешной ночй работу дам». — Выводит ево на крыльцо; и наказываит: «Вот, гаворит: видишь хрибёт? Штобы севоднешной ночй ево убрать, распахать пашню, посеить пшаницу, вырастить и иё и выжать, оммолотить и смалоть, испекчи, к зав-треку мне мякиньки принести». — Он и думает: «мне етово и во век не сробить». — Идёт, запечалилса, ана ево спрашиват: «Што запе-