Петру Великому, што bot такова-то салдатика третий вечер возят, не знай куда. Када Петро Велйкай узнал, и велел салдатика паслать к себе. Када салдат приходит во- дварец, и прошит даложить гасу-дарю. Када даложили гасударю, то гасударь велел ево прапустить к си-бе. Салдат заходит в кабинет гасударю. Гасударь и гаворит ему: «Ну, раскажижемне,штонадтабойслучатца». Салдат расказал ему всё па-тробно, как ему попало письмо и как от сталба ево возят и неизвесно ку-ды. Гасударь даёт ему пузырёчик и даёт перо. — «Када, гаварит, тебя привезут туды, и ты как-нибить ето саблюди, штоб мог проташшить в ету комнату, мокни ето пёрышко в пузырьке, и как ана c табой лягёт — ты в ето время сарапни ей шшоку, и не сазнавайся». ■— Ну, bot взял пузырёк, перо ат гасударя и пашол.

Када только настал вечер, и он пашол к сталбу. Приходит ко сталбу и стаёт, знает сваё дело и место. Падъезжают на паре лоша-дях, апеть содют ево в павозку и завезывают глаза. — И привозют. Заводят апеть ево в прихожу. Приказал апеть снять всю сваю адёжу— адевать ету. Када он снял всю адёжу, апеть атворил ему двери в темнаю комнату, запихали ево туда, и заперли дверь, a он пузырёк под мышкой мок сохранить. И вот апеть, када легли на койку, и он дастал перо, и сарапнул ей шшоку. Ана и гаворит: «Что ж, ду-шечка, чем же вы сарапнули?»—^Он и гаворит: «Дак нет ничево. Далжно-быть y вас в падушке што-нибить папало». — Ну, и ана на то уверена, што ему пранести нельзя, патому што он ражде-ватца да нага — и надеват её белье. И када дело жделали, уходит ана от ево в асобую комнату и ему велит отправлятца назать.

Када человек атворил двери, и он вышел туда в прихожу, дело сваё знает, снял иё белье, и надел сваё. Тада апеть ему завязы-вают глаза и уводят. Садят в павозку и везут к етому сталбу. Пад-возят, астанавливают коней, выводят ево, развежали глаза — и уехала пара. Салдат приходит в казармы. На утро гаоударь апеть зовет ево к сибе. Када приходит к гасударю, гасударь ево спраши-вает: «Ну, что,был?» — Салдат отвечает: «Был!» — «Ну, што — са-рапнул, как я тебе велел?» — Салдат атвечаит: «Да, сарапнул».

Ана утром стаёт, када пашла умыватца, и смотрит в зеркало, ii увидала y себе ето пятно на шшоке. A гасударь между тем здумал сделать вечер. И вот разослал афишки, штоб все енералы, графы, всяк со сваим еемейством — являлись на вечер. И вот, как ето бы-ла графская дочь, и была Петру Великому кресница, и ей необхо-димо. надо ехать. Ана и придумала, вырезать гумажку и налепить ná шшоку. И bot начали сабиратца к ей падруги, ана имя и гаво-рит: «Bot што, гаворит, я севодни палучила газеты, и во Францыи така мода пошла, што все барышни таку должны прилипить гума-жку, как я». — И bot, из их кажная прилепила; сабралис и паехали на вечер. Када приехали во дварец, и кажна c клочкой гумажки. И гаоударь гаворит: «Ето што такое y вас?» — Ана и атвечат: «Што жа, крёсинька, нынче мода такая. Я палучила газеты, што во Фран-цыи каждая барышня едит на бал и прилепляет клачок гумажки». Гасударь и гаворит: «Никаких я мод не знаю. Штоб отлепить! Не было!» — Када атлепяли, и он начал сматреть и увидал y ей на