. Да, и bot живёт y свешпіеника карова и y ево было деветь быков сваих, и карова g етим быкам стала хадить в поле. И вот настало лето, стад жар, скот стал хадить полдням, вот ета карова как бежала вперед быков, быки за ей. И увидала, што y старова хажаина вороты полы— и забегает прямо во двор, и быки за ей. Мужик згленул в акно прямо во двор и увидал: — «Вот, баба, верно, нам бох дал в то место десеть!» — и попіол, запер варота. Да, пастух идёт, захо-дит во двор выгонять етова скота. Мужик ему не дал, выгнал етова пастуха вон. Пастух піечас к свешпіенику и гаворит: «Вот, батька, такот мужик не ондаёт быков». — Батька смекнул ето дело, што дело не ладно будет. Собрался и пошол к мужику. Приходит и гаворит: «Здрастуйте, Иван Иваныч!»— «Здрастуйте, батюпіка!» — «Bot, Иван Иваныч, вы ондайте быков — быки то ведь маи». — Му-жик гаворит: «Нет, батюіпка, я ничево не знаю. Вы же сами пропо-ведь читали, што, кто свешшенику ондасть, в то место бох десеть даст. Ну, я ондал вам последнюю карову, в то место нам бох десеть я дал. A я етому не причинен. Мне бох дал. Как хатите, a карову не ондам и быков вам не ондам». Свешшенник подумал, что c мужи-ком незделаеніь ничево. И подал мировому o захвате быков.

Када мировой их вызвал на суд, то мужик расказал мировому: што bot свепшгеник после литургии читал проповедь и в проповеде было гаворено: «У каво піто есть, то ондай свешшенику, в то место бох десеть даст. У меня была адна карова, и я аидал последнюю свешшенику, a я же етому непричинен, што бох мне в то место десеть дал». Мировой как на мужике всѳ-таки присуждает: «Андай свешпіенику быков.» — Мужик астался недоволен, абжаловал миро-вой суд и подал в окружный. Окружный суд тоже присуждает, аддать свешпіенику быков. Мужик апеть же недоволен, и подал пресвепішеному в духовную кансисторию. Да, как вот, архирей получил то заявление и назначил имя суд я выслал павески све-шпіеннику и мужику. Мужик и думат: «Что-ж, свещшеник паедет в город, y нево есть капйтал, паедет на пачтовых и там y нево все знакомо. A мне придётца итти пешком. И там яе знаю, где найти кватеру, придётца ночевать уже y архирея».

Да, так и порегяил. Сабралса и папіол1. Евилша в город, заходит пресвѳшгяеному и лодаёт ему павеску. Пресвешпіеный ему и гаво-рит: «Евляйся, гаворит, завтре и товда я вас буду судить». — Када он поваратилса от архирея, пашол и завернулся невзаметно в ету спалыіу. Када зашол в спальну, и влез под койку и думат: «Вот Ждепіь я начую.»— И лежит яіибе под койкой. A к архирею еждила адна дама и он c ей занималса. Када приехала дама, то архирей и гаворит: «Што же будим севодни сажать Иуду грешнаво в ад кро-мепінай?» — Да, и ана гаворит: «Ну, так что ж». •—■ На том дело и асталош до утра. Што, значит, надо, то и Жделали.

Утром архирей встаёт, выходит из спальны, мужик вылажит из-под койки и идёт в куфню, и bot b tom времени евлятца свещгле-ник етот. Архирей подзыват их товда к сибе, выслушал и думаит, тово и другово — и спрашиваѳт мужика: «А где же ты начивал севодни?» — Мужик атвечат: «Да, в вашей саальне, гаворят». Архи-